13.12.2017. Интервью с заведующей отделом экономики Института стран СНГ, ведущим научным сотрудником Института экономики РАН Азой Ашотовной МИГРАНЯН
— Аза Ашотовна, спасибо, что согласились на интервью! По Вашему мнению, насколько «комфортно» себя чувствует Армения среди экономически гораздо более развитых, богатых ресурсами, более привлекательных для притока инвестиций государств-членов ЕАЭС?
«Аза Мигранян» — У вас явно преувеличенные оценки несопоставимости потенциалов стран-партнеров по ЕАЭС, разве что только по масштабам экономического богатства. ЕАЭС представляет собой моноцентричную интеграцию разновеликих экономик, ядром которой является российская экономика. Именно ее потенциал и емкость российского рынка является основным экономическим мотиватором евразийской интеграции. Каждая страна партнер по ЕАЭС имеет свои конкурентные преимущества и выгоды от данного экономического сотрудничества, и Армения не стала исключением. Она в полной мере получила все преимущества от членства в ЕАЭС: эффект роста объемов торговли за счет снятия таможенных и других административных барьеров, только за 10 месяцев 2017 г. прирост внешней торговли составил 23% и ростом взаимной торговли со странами Союзана 17,7%. Волатильность темпов торгового оборота в большей степени была обусловлена кризисом российской экономики, а также качеством администрирования унификации национального законодательства. Так, к примеру, у Армении до сих пор нет системы электронного таможенного декларирования грузов, интегрированной в единую электронную системы таможенной очистки товаров, достаточно долгое время сохранялось двойное обложение по НДС. Другой не менее актуальной проблемой остается транспортная изолированность республики, впрочем, которая не только создает проблемы, но и стимулирует рост производства более технологичной и негабаритной продукции. Это способствует росту глубины переработки, а значит и доли добавленной стоимости армянской продукции. Большую неудовлетворенность членством в ЕАЭС Армения может испытывать от нереализованности инвестиционных проектов по развитию инвестиционных и промышленных объектов, которые были предусмотрены в пакете соглашений при вступлении в ЕАЭС. Здесь масса причин субъективного и объективного характера: противоречия при согласовании коммерческих интересов сторон, отсутствие гарантий со стороны кредитополучателей, противоречия интеграционных векторов и различия в законодательной базе, снижение инвестиционного потенциала российских инвесторов и заинтересованности армянской стороны по ряду проектов. И эти факторы куда более значимы для обеспечения успеха армянской экономики в евразийском интеграционном проекте.
— Даже на обывательском уровне не оправдались ожидания, которые армянское общество связывало с вступлением страны в ЕАЭС. Что пошло не так? Я не экономист, и не могу понять, почему Армения, которая дешевле всех получает российский газ, продаёт его потребителю по таким завышенным ценам, и в этом контексте доставляет имиджевые потери, по моему личному мнению, не плохому интеграционному проекту?
«Аза Мигранян» — Для этого нужно четко понимать, а что ожидало армянское общество от евразийской интеграции, и что из этих ожиданий не оправдалось. В Армении до сих пор бытует мнение, что вступление республики в ЕАЭС должно было автоматически обеспечить решение всех экономических проблем республики и способствовать росту благосостояния населения республики. И в этом проблема, как самой евразийской комиссии, так и армянского руководства, которые не сумели донести одну основную мысль до обывателя: «ЕАЭС как и любая другая интеграционная экономическая система не дает готовых решений имеющихся экономических проблем для национальной экономики, а все лишь расширяет возможности их решения за счет расширения рынков, доступности сырья и технологий и прочих рыночных инструментов при условии равной конкуренции между всеми участниками интеграции. Поэтому успех той или иной страны полностью зависит от эффективности адаптации национального руководства, бизнеса к новым условиям.» Именно поэтому наиболее успешными в ЕС например, была Польша, в НАФТА –Канада, в ЕАЭС – Беларусь, эти страны сумели вовремя сориентироваться и максимально выгодно использовать для себя «интеграционную удочку». Но и Армения в принципе получила ряд преимуществ: в первую очередь членство в ЕАЭС существенно облегчило возможности трудоустройства ее граждан в РФ, что обеспечивало рост благосостояния населения в условиях недостатка рабочих мест в самой республике, она получила повышенную ставку перераспределения таможенных доходов из общих таможенных поступлений Союза, что способствовала росту возможности обеспечения социальных трансфертов в стране, она получает газ по внутренним российским ценам, но по решению местных властей продает дороже населению и т.п. Поэтому надо разграничивать сферу ответственности Евразийского наднационального органа и национальный органов власти, но самое главное осуществлять грамотное сопровождение этих процессов в СМИ, тогда и имидж интеграционного проекта не пострадает.
— не скрою, что среди многих моих приятелей из российского экспертного сообщества, мягко говоря, не приветствуется идея соглашения о всеобъемлющем и расширенном сотрудничестве Армении с ЕС. Напомню, что подписать документ планируется на предстоящем саммите Восточного партнерства, который состоится 24 ноября 2017 года в Брюсселе. Какие риски это событие содержит, в контексте членства Армении в ЕАЭС?
«Аза Мигранян» — По уверению армянской стороны планируется подписать соглашение, которое не затрагивает экономические аспекты интеграционного сотрудничества Армении со странами ЕАЭС, а политическая часть подписания может способствовать решению проблем развития государственной системы управления, развития свобод и преодоления коррупции и технологического отставания РА. Сложно судить о реалистичности этих обещаний в условиях отсутствия в публичной сфере каких-либо аналитических исследований по влиянию данного формата Соглашения с ЕС на армянскую экономику в контексте ее членства в ЕАЭС. Т.К. по условиям этого соглашения затрагивается крайне чувствительная для республики энергетическая сфера (особенно атомная генерация), которая непосредственно определяет уровень расходов домохозяйств, предпринимателей и государства, а следовательно определяет и уровень покупательной способности. Грузинский опыт реформ в энергетике показывает высокий уровень передачи генерации в частные руки, что означает переход на рыночное ценообразование и в этой связи возникает вопрос об уровне платежеспособности населения или о возможностях дотирования этих трат со стороны государства. Как и какие преобразования государственных институтов может ожидать Армению, какова цена этих преобразований и достаточно ли средств, выделяемых ЕС для них, не менее важны условия и рекомендации финансовой поддержки этих демократических преобразований со стороны международных кредиторов, которые обычно привлекаются ЕС для этих целей. Также хотелось бы конкретизации направлений поддержки развития новых технологий, предусмотренных данным соглашениям, но самое главное финансовых и институциональных условий этой поддержки. Вопросов много больше, чем экономически обоснованных расчетов, позволяющих оценить преимущества и потери, связанные с этим соглашением. Поэтому ответ очень прост, целесообразность данного соглашения прямо пропорциональна экономическим выгодам, и обратно пропорциональна их потерям. Но до тех пор, пока известны лишь обещания благ без их стоимостной оценки судить о характере влияния данного соглашения с ЕС можно лишь ссылаясь на опыт других стран, а он вовсе не однозначный.
— Насколько откровенная недружелюбность позиции Нурсултана Назарбаева по отношению и к Армении, и к Киргизии влияет на более глубокое интегрирование этих стран в инфраструктуры ЕАЭС?
«Аза Мигранян» -На этот вопрос я не могу ответить, он некорректен, с точки зрения экономики, а политикой я не занимаюсь.
Беседовал Саркис Саркисян